«Я выпустила на волю солнечного зайчика. Когда мы были вдвоем, он казался нам далеким, одиноким и третьим лишним. Я помню, как трепал шторы случаннып ветер, и как тетым сумраком ты пробрался ко мне в постель. В ту ночь у моего тела был привкус лимонной мяты. Ты помнишь кисловатое ощущение на языке? Твои поцелуи принесли мне пьянящую радость. Когда будет поздно, я во всем разберусь сама».
Нам жутко не хотелось прощаться, но в данном случае от нас ничего не зависело. Ник проводил меня на электричку, и я уехала домой.
Мне с тобою было хорошо,
и плевать, что это только вечер
долгожданной и нежданной встречи,
от которой и не ждут «еще».
Плакал дождь в замерзшем декабре,
и смешно подумать, что с тобою
мы играли собственной судьбою,
не придав значения игре.
Время, как бывает, быстро шло.
За стеклом вечерней электрички
что-то я сказала по привычке,
а слова как ветром унесло:
мне с тобою было хорошо.
«После твоего ухода осталось твое отражение в моих глазах и эхо твоего голоса в моих волосах. Чегo ты хочешь? Чтобы я собираю у чужих, уже пройденных порогов свою сущность? Ее там не осталось. Уходящие гости давно уже затоптали то, что не смогли смыть серые дожди. Просить Бога? О чем? Свою плату я разбазаривала не деньгами, а душевным теплом. Я, как кошка, мечтала о месте возле теплой батареи. Я все еще не разучилась себя дарить и передаривать. Возможно, это не самая удачная привычка в моей жизни. Ты ушел, а я продолжала вспоминать твои поцелуи. Ты не слушал моих бессвязных слов. Ты даже не воспринял всерьез печаль моих глаз. Ты не увидел в них ни ярких снов, ни светлых капель слега. Когда я с тобой прощалась, мне очень хотелось верить, что это - не в последний раз. Простится с тобои сейчас насовсем у меня не получится. Далеко не все проходит со временем. С этим пора смириться. Время не лекарь, как в это принято, почему-то верить. В лучшем случае - оно обезболивающее».
Потом опять все пошло по-старому. Сначала была сессия у Ника, потом у меня, потом еще что-то. Словом, прошла целая куча времени прежде, чем в наших отношениях с Ником хоть что-то произошло. Я поняла, что жутко по Нику соскучилась (уже не только как по другу) и сделала первый шаг. Я одела «мини», от которого Ник моментально съезжает с катушек от вожделения, привела себя в порядок и направилась к нему в гости. Разумеется, я хотела с ним переспать, глупо отрицать очевидное. Но я думаю, что вряд ли предприняла бы хоть какие-то шаги в этом направлении самостоятельно. Я хотела, чтобы следующий шаг сделал Ник. И Ник его сделал. Он оказался дома, радостно пригласил меня пройти, закрыл за мной дверь и сказал, что никого не ждет до утра. Разумеется, я бывала у него дома, и не раз, но теперь, конечно же, все было по-другому. Ник поставил «Doors», достал какую-то бурду с кучей градусов, и я у него осталось. Пить я, правда, все это дело все равно не смогла, но мы и так неплохо провели время. Правда, мне казалось тогда, что этого времени нам отпущено безбожно мало. Может быть, так оно и было, но этого было достаточно, чтобы никуда не спешить и наслаждаться друг другом постепенно.
«Ты был колючим, резким и бесконечно ронял обиды. Я постоянно пыталась перечеркнуть копившуюся в моей душе нежность, но она оставалась. Из этих остатков складываюсь невыразимое чувство. Оно не могло вместиться в слова, и поэтому на старые вопросы новых ответов как-то не находилось. Я почему-то тебя ждала. Что мне от тебя было нужно? Твоя увлекающая стремительность? Взгляд исподлобья? Может быть. Не знаю. Я думала, что имидж героя - это усталая маска, но мне надоело убеждать в этом тебя самого. Нет, меня не тревожит твоя агрессия силы. Я слишком хорошо знаю, в какой водопад нежности она может вылиться. Ты сожмешь гриф гитары, и резкие аккорды будут сопровождать режущие слова. Ты самозабвенно прикроешь глаза и все забудешь. Сейчас ты спишь. А я пишу тебе очередное письмо, которое ты не прочтешь. Я не могу удержаться и провожу ладонью по твоей щеке. Ты не проснешься. Ты спишь на спине, как все самоуверенные люди. Наверное, у тебя есть причины, чтобы быть уверенным. Растрепанные волосы, смятая подушка, раскинутые руки. С твоего лица исчезло выражение суровости, надменности, значимости. Когда ты проснешься, ты снова захочешь казаться сильным, защищенным и влюбленным в одиночество. Я оберегаю твой сон, пока могу. Что я значу для тебя - понять сложно. Ты бываешь со мной слишком разным. Расскажи мне о своих страхах, поделись со мной своей судьбой. Твои текстовые и музыкальные заморочки имеют несколько смыслов. Скажи мне, о чем ты думал, когда сочинял их? Я знаю, что тебя нужно понимать между строк, но мне слишком сложно разглядеть в твоих нотах собственное отражение. Как можно из простой прихоти превратить тепло отношений в нервозную неизвестность? Не знаю. Мы смогли. Всего один лишь каприз, и все прошлые устремления летят к собачьим чертям. Иногда мне кажется, что я даже этому рада».
Ник был крепкий, загорелый, и я… я от него тогда просто потеряла голову. Я не могу жаловаться на судьбу. То, что она мне подарила, в тысячу раз больше того, что она мне не додала. Множество часов я была просто счастлива. До безобразия счастлива. Время не сотрет ни утренних поцелуев Ника, ни музыки «Битлов», под которую осыпались с потолка счастливые звезды. Нервы прыгали в кончиках моих пальцев, а я выстукивала на стекле незамысловатый мотив. Я не желала признаться себе в том, что все давно позади. Я разучилась летать. Во сне. Наверное, потому, что Ник искупал мою душу в ледяном звездопаде. Разве можно изменить то, что я по жизни случайный человек?
Ник был моим другом. Теплым, надежным, с резко-грубоватой манерой общения. Ник был больше, чем другом, потому что я всегда желала ему счастья. Зыбкая граница этой дружбы держалась несколько лет. Я не знаю, что случилась с нами обоими. Ник первым переступил границу прошлых времен. Первым. Среди холодных дней мерзлой и неласковой погоды он согрел меня своим теплом.
«Мне с тобой было хорошо. Наверное, мне стоило поступить по-другому и оставить дружбу идти своим чередом. Я не сумела. Мне так отчаянно захотелось твоего тепла, твоего участия, твоего насмешливо-ворчащего голоса... Прости. Вспышка страсти смела все со своего пути. Мы позабыли о времени и о прошлых рамках. Мы жалели обо всем, о чем угодно, но только не о том, что сожгли за coбoй корабли».
Прости меня, что я не сберегла
свет нашей дружбы, все сметя с порога.
Но мне хотелось нежности немного
и твоего беспечного тепла.
Я так хотела, чтоб ты рядом был,
а ты меня согрел своим дыханьем.
Нет, я не стала верить обещаньям,
но от тебя уйти не стало сил.
Прости, но я устала чуда ждать.
И на все то, что было очень нужным,
на столько лет доверия и дружбы
(зачем и от кого мне все скрывать?)
смогла я откровенно наплевать.
Мне было так тепло с тобою спать!
Я не помню, сколько прошло времени. Но оно шло. И все неумолимо меняло. Я очень долго не видела Ника, а потом… потом к Нику вернулась Аня. Я не помню, кто мне это сказал. Кажется, Майк. Это было не самое приятное известие в моей жизни, но я пережила. Наверное, потому, что все самое плохое, что только могло случиться в моей жизни, случилось задолго до этого.
Помню, как совершенно случайно я встретила Ника в городе. Я торопилась по каким-то своим делам, а он сидел на заборчике и пил пиво. Мы поздоровались, спросили друг у друга как дела, кивнули головами, и я пошла дальше. Одна. Ник даже не проводил меня до остановки. Вполне возможно, что ему было просто некогда.
Ник был моим другом. Был... Мы сожгли за собой корабли, и я... я стала ждать его тепла. Ник был с другой женщиной. Наверное, он всегда принадлежал только ей. Мне было жаль его терять. Было даже думать невозможно, что в моей жизни никогда больше его не будет.
Ник был моим другом. Теплым, надежным, с резко-грубоватой манерой общения. Он был больше чем другом, потому что я до сих пор его помню.»
- - Ольга откинулась в кресле и улыбнулась. Бог ты мой, она же действительно верила, что между ней и Ником все кончилось и ничего уже не вернуть. Наивная. У Ольги проснулось дикое желание порыться в лежащих перед ней тетрадях и найти продолжение эпопеи их с Ником отношений, и она не удержалась.
« Первое время после расставания с Ником я о нем вспоминала. Чаще, чем того заслуживала данная история. Я вспоминала о нем с особым теплом, с особой нежностью, особым желанием прикоснуться ладонью к его щеке и почувствовать на шее тепло его губ. После таких воспоминаний в голову лезли мысли о том, что наши отношения неплохо было бы возобновить.
«За дверями осталась ноющая боль. Сколько раз я буду начинать все снова? Я не умею прощаться с прошлым, притаившимся за углом. У следующей весны опять будет множество дорог. Не к тебе. Я давно уже перестала верить в то, что безумия умеют кончаться. Осень всегда приходит некстати и впереди остается только желтизна листвы. Мы сожжем ее в костре бессмысленных слов. Твои глаза утром будут снова заняты сигаретной порошей. Сколько точек я поставила на нашем прошедшем? Я не помню. Они постоянно превращаются в запятые. Иногда на ночь глядя. А иногда долгие дни спустя. Я слишком устаю, чтобы успевать этому сопротивляться. Я опять мечтаю о том, что все еще будет.»
Забавно. Наши отношения все-таки возобновились. Если, конечно, это можно было так назвать. Наверное, меня никогда так не тошнило от себя самой, как в ту пору. Может потому, что Ник был моим другом, а мы обошлись с нашими дружескими отношениями слишком по-свински? Нет, мы не ссорились, и даже продолжали дружить, только… все это было как-то не так, неправильно. Как будто нас кто-то насильно заставлял быть вместе, а мы врали друг другу, что делаем это по собственному желанию. Не просто врали. Мы еще и друг другу не верили. И одно время даже не совсем доверяли. Я психовала от разочарования и бессилия и писала злые стихи.
От взглядов запахло вдруг осенью,
И август поставил мишень.
При встрече привычно мы бросились
Копаться друг к другу в душе.
Мы приняли ложь за обычное,
Поверив, что лучше не знать.
Мы стали таким циничными!
И мы разучились прощать.
Сейчас наши души осунулись,
И в пропасть, не глядя, летят.
Когда мы в последний раз думали
О ком-нибудь, кроме себя?
Мы так испоганили прошлое,
Где дружески клеились дни…
Как жаль мне, что стали мы взрослыми
И предали все, что могли.
Смешались и страстность, и вежливость,
Но как бы ни жгли нас цвета,
От чувства взаимного нежности –
В душе ничего ни черта.
Мечтам нашим негде исполнится,
Придется и дальше так жить.
Жаль тех нас, которые, помнится,
Когда-то умели любить.
Стихи действительно были злыми. И, наверное, не самыми лучшими. Мы старательно избегали встреч, психовали, но… однажды это все-таки кончилось. Может быть, мы просто переболели. Наши отношения утратили злость, натянутость и нервозную неопределенность. Мы снова стали друзьями, просто перестав воспринимать окружающую нас действительность слишком всерьез. И научившись прощать. Может быть, чуть больше, чем мы смогли бы простить кому-нибудь другому. Мы почувствовали, что наши отношения стали больше. Чем дружба. И уж тем более больше, чем заурядный постельный роман. Те, кто умеет дружить и способен чувствовать, это поймет. Ник опять стал для меня уютным, своим и очень теплым. Когда я освободилась от груза своей влюбленности в него, мне стало проще жить и воспринимать его.
Конечно, Ник бывает разным. И грубым, и неуживчивым, и не в настроении. Но я научилась относиться к этому с улыбкой. И воспринимала его в любом состоянии. Иногда я на него злилась. Иногда одобряла. Но, по крайней мере, меня больше не тошнило от себя самой. Наверное потому, что я поняла одну простую вещь – мы с Ником не наплевали на наши отношения. Просто эти самые отношения перешли в другую фазу. И я многое прощаю Нику именно потому, что помню, каким он был раньше. До того, как по нему проехалась трактором наша мерзкая и несправедливая жизнь. Он и сейчас умеет таким быть. А главное – он до сих пор остается моим другом. Теплым, надежным, с резко-грубоватой манерой общения. »
- - Ольга потянулась, отложила опус в сторону и протянула руку за следующей тетрадью. Опаньки! Это-то как оказалось среди любовных опусов? Это ж точно не из той серии, уж о чем, о чем, а об этом Ольга помнила. Это была эпопея о «Аквабитлах», к написанию которой Ольгу подтолкнула нереализованная идея написать книгу. То есть не то, чтобы эта идея сгнила на корню - книга ведь появилась - просто не так и несколько не о том, о чем хотелось бы. У вас было такое ощущение, что вы оказались немного не в том времени? Ну как если бы начали читать книгу или смотреть фильм с середины? Вроде бы все ясно, но очень интересно: а что в начале-то было? У Ольги возникло такое же ощущение, когда она познакомилась с «Аквабитлами». Факт налицо, а истоки темней неясного. –
Третья.
Все человеческие беды происходят от того,
что мы наслаждаемая тем, чем следует пользоваться,
и пользуемся тем, чем следует наслаждаться.
Г. Честертон.
Белой птицею
я вернусь в твой город.
Поздним вечером,
или ранним днем
Двери распахни,
отвори все окна,
белой птицею
я вернусь в твой дом.
С конем дягиля
в клюве для тебя.
С корнем дягиля
в бусинках дождя.
На белых крыльях...
«Аквабитл»
« История этаначалась с того, что в одной из областей нашего города жил да был Майк. Учился в «кульке», сочинял классные вещи, пел их друзьям, валял дурака и еще крупно зависал на «Битлах». А еще в той же самой области нашего родного города жил да был Лит, который на гитаре играть не умел, петь не хотел, но очень увлекался танцами. (И куда что делось?) А еще Лит тусовался со всякими интересными людьми, обзываемыми хиппарями. Майк, в свою очередь, от всего этого безобразия был далек. Ко всему прочему Лит, в отличие от Майка, зависал не на «Битлах», а на Б.Г.. И на почве разных музыкальных пристрастий они жутко переругивались. То есть, Лит вопил, что «Битлы» - полнейшая лажа и чистой воды попса, а Майк, в свою очередь, вопил, что Б.Г - полнейший идиот, и у него не все в порядке с крышей. Особенно наезжал Майк на «Поезд в огне».
- Идиотская песня про какой-то поезд в огне и про какого-то явно ненормального полковника Васина.
- Майк, я эту песню знаю, ты полный идиот, и ничего не понимаешь в музыке! - горячился Лит.
- Ты мелодию знаешь?
- Знаю.
- Блин, Лит, да в этой песне три аккорда, я ее с закрытыми глазами сыграть могу!
Майк сыграл. Лит подпел. Им понравилось. С этого-то все и началось. Майк и Лит вопили эту песню всем подряд, пока им не посоветовали создать группу. Ну они на пару и создали. Мало того, они тут же начали вещи писать. И такого насочиняли - чуть не вес поголовно, сочиненное ими в то время, хитами стало. На местном уровне, разумеется. Словом, репертуар для группы был готов. И тут-то к их развеселой двоице присоединился Толик. Взялся он, собственно, из того же «кулька», что и Майк. Именно там они с Майком познакомились и даже подружились, вследствие чего откалывали на пару разные занятные номера.
Ну, например, захотелось этим дятлам перекусить, а денег (как всегда) не было. Так они сели в фойе, взяли гитару, положили перед собой кепку и затянули «разлука, ты разлука». На их вопли вышла директриса и (такое только в «кульке*» могло случиться) дала им денег.
Или, например, слиняли как-то Майк с Толиком каждый со своей пары и решили заняться строевой ходьбой. Обнявшись, они пропечатали шагом марш по коридору. Понравилось. Они прошли в другую сторону. Потом еще раз. Наконец, преподы не выдержали и выглянули посмотреть, что за лоси топчутся возле их кабинета. И дали им по шеям.
Однако дружба Майка, Лита и Толика недолго была безоблачной. Начали бедного Толика прячь идти в армию. Хорошо хоть успело появиться у группы название «Аквабитл», в котором, наконец, примирились музыкальные пристрастия Майка и Лита. Да и на сцене ребята успели посветиться. Причем довольно успешно.
После ухода Толика, Майк с Литом нарыли еще троих ребят, с которыми команда еще пару раз посветилась на сцене, но все это безобразие тоже продолжалось не очень долго. В армию забрали Лита. Майк плюнул рукой на остатки команды и начал выступать как бард.
И тут-то начинается совсем другая история, в которой появляюсь я, а так же Татьяна и Светка. Представляете, сколько всего интересного мы пропустили? Сначала произошло знакомство с Ником, который и напел нам пару песнюшек «Аквабитлов», а потом... потом Ник познакомил нас с Майком. Знаете как это произошло? Представьте: самое начало сентября, солнышко, мы вываливаемся из «кулька» (куда к тому времени только месяц назад поступили), и тут нас тормозит Ник.
- Хотите познакомиться с Майком?
- Хотим.
- А вот и он.
Мы сразу окружили интересный объект. Объект вцепился в гитару, сел на «жердочку» (заборчик такой маленький) и начал петь. Общее первое впечатление - ну абсолютно несерьезное. Это ж прикол ходячий, а не автор полюбившихся нам в исполнении Ника вещей. Тощий, длинный, патлатый, слегка заикающийся, но вообще очень самоуверенный и обаятельный тип. Ну что еще можно сказать о Майке? Лучше, наверное, представить вам своеобразное «личное дело», написанное нами по поводу Майка в то время: «Умеет забывать, но не всегда прощать, любит приключения и попадать в центр внимания, дико экстравагантный. Настроение меняется от самовлюбленности до самобичевания. Влюбчивый, сентиментальный, непрактичный и капризный тип. До безобразия необязателен и болтлив. Обожает драную джинсу и хорошую компанию, общителен и коммуникабелен – потрясающе! Определенно неглуп. Ходячая музыкальная энциклопедия». Думаете, это все? Ничего подобного. Это - сборник первых наших о нем впечатлений, отредактированных временем. К тому моменту, когда мы познакомились с Майком, он уже закончил «кулек», и казался нам не просто взрослым, а чуть ли не старым. (Ну, пять лет разницы в том нежном возрасте, это довольно-таки существенно, согласитесь). К тому же, Майк уже был к тому времени довольно-таки знаменит, (пусть даже только на местном уровне), и слегка затронут «звездной болезнью)). Поначалу он был для нас просто авторитет, нам жутко льстило, что особенно Майк сдружился именно с нами. Тогда для нас вес было ново и оригинально. У нас появилось дикое желание выделиться из толпы и шокировать окружающих. Когда же это прошло? Наверное, когда мы начали взрослеть. И перестали удивляться окружающему миру.
Когда наше знакомство только начиналось, Майк только казался нам своим в доску. На самом деле мы смотрели на него снизу вверх. И не знали, какие забавные письма он писал Толику, чье возвращение из армии приближалось с каждым днем. Все это прочиталось нами потом, когда отношения с Майком стали действительно дружескими. Особенно забавной показалась нам фраза о том, что привезет с собой Толик типа, согласного в «Аквабитле» барабанить. И что тип этот ни кто иной, как Дюк. Поскольку данный Дюк тоже был «кульковцем», то чисто наглядно Майк был с ним знаком. А посему ожидал приезда их обоих, чтобы обрушить на город шквал классных песнюшек.
Ребята приехали где-то в ноябре. Разумеется, Майк умудрился опоздать даже на это знаменательное событие. Он прибежал на вокзал в последнюю минуту и застал своих друзей уже на выходе. Эмоций при встрече было – выше крыши. Светка, наблюдавшая это событие со стороны, чуть не оглохла от воплей, достойных мастодонтов с зубной болью. Она первая познакомилась с Толиком и Дюком, и даже умудрилась с Дюком полаяться. Надо сказать, было из-за чего. Дюк умел быть на редкость гнусным типом. Он, кстати, никогда не любил «Аквабитл», его периодически бесил необязательный Майк, отвлекали разные левые аферы и вообще он всегда говорил, что «Аквабитл» - это лажа, а Майк – дятел. (Получалось, кстати, мило.)
Да, пропустили мы многое, но зато самая интересная «Аквабитловская» эпоха началась при нас. И даже частично, из-за нас. Да здравствуют влюбленные фанаты! И не просто влюбленные, а талантливые и запоминающие всякие интересные вещи, чтобы использовать их во немыслимых авантюрах и написании прикольных опусов.
В то время мне очень нравился Толик. Все в нем мне казалось возвышенным. А если смотреть на него, прошлого, с высоты прожитых лет, и смотреть спокойно, то был он обыкновенный. Очень высокий, слегка сутулый. Черные, волнистые волосы чуть ниже плеч (чума!), нос с горбинкой и тонкие губы. Особенно поразили нас при встрече его потрясающе нежные манеры и обходительность. Да еще и загадочности в Толике было выше крыши. Первое впечатление – милый, милый милый. Высокий голос, задумчиный взгляд, правильная литературная речь. Правда, надо отдать Толику должное, он сразу предупредил нас, что он совсем не то, чем кажется на первый взгляд. Сначала мы не поверили, а потом, когда убедились, что так оно и есть, общаться стало намного интереснее. Характер у Толика всегда был поганый, поминутно меняющийся. А если с ним пообщаться подольше, становилось ясно, что вся его вежливость, манерность, светскость и тому подобное - чисто наносное. И если ему уже не надо было производить на вас впечатление, он не то, что о хороших, он вообще обо всяких манерах забывал. Помню, как меня обескураживала, и даже буквально разбивала мне сердце, его манера все забывать. (Сегодня мы говорим о чувствах, а завтра он меня уже не видит в упор). Впрочем, Толик по этому поводу заморачивался не сильно. А уж по поводу чего он не заморачивался совсем - так это что на себя одеть. В этом они с Майком были просто блнзнецы-братья. Правда, в своей драной джинсе Толнк умудрялся еще и ходить как барон. Но это была уже совсем другая история. Честно говоря, помимо того, что Толик милый, даже такая влюбленная дура, как я, знала и другие его качества: обидчивость, раздражительность, мелочность.
В отличие от Толика, который с первых же минут знакомства произвел на нас приятное впечатление, Дюк произвел впечатление яркое. Немного ниже Толика, черненький... Шикарнейшие патлы: густые, блестящие... Чума! Предмет моей вечной зависти. Помню его весь-из-себя видок, взгляд из-под челки и нахальную ухмылочку. Так и хотелось ему в лоб дать! Правда, на моих подруг, почему-то, Дюк произвел совершенно неизгладимое впечатление. Как мне их бедных было жалко всегда! (Лучше б себя пожалела и не связывалась с Толиком). На фоне тощего Майка и худолядого Толика Дюк выглядел довольно плотненьким и (главное) нормально одетым. Дюковская манера разговора сначала меня раздражала, потом уже как-то не замечалась и, наконец, вошла в мою речь. (Между прочим, от некоторых дюковских словечек-паразитов я не могу избавится до сих пор). Дюк старался никогда не показывать своих истинных чувств, ненавидел говорить на всякие душещипательные темы (и вообще не очень любил разговаривать) и в целом производил впечатление двери за семью замками.
В их команде каждый играл свою роль Майк - бесшабашного вдохновителя, Толик - вежливо-корректного «лица», а Дюк - пробивной силы. Вообще, надо сказать, между ребятами было очень много отличий. Например, если Майк был обидчив, а Толик раздражителен, то Дюк был просто-напросто агрессивен. Хотя, если копнуть поглубже, там такая впечатлительность и внушаемость была – мраки! В те моменты, когда он уставал от имиджа гнусного типа, или вы не тот человек, которому он считал себя обязанным демонстрировать данный имидж, Дюк становился милым, воспитанным, белым и пушистым. В скором времени после своего присоединения к «Аквабитлам» Дюк заслужил (не без основания, конечно) титул секс-символа группы, от чего потом сам же и страдал, поскольку ему быстро надоело внимание многочисленных поклонниц его немузыкального таланта.
Помимо всего прочего, не совпадали у ребят и вкусы. Настолько, что легче было сказать, что между ними общего: любовь к пиву и водовке. А все остальное... Ну, сами посудите: Майк любил «Битлов», игру на гитаре и сочинение песен. Не любил фильмы ужасов и мечтал написать оперу. Толик любил задумчивое курение, хороших друзей, «Алису» и ненавидел назойливых близких подруг. Дюк пламенно любил барабаны и фотомодельных блондинок и на дух не выносил нервного Толика. (K чему мы все дружно присоединялись.) Между ребятами были отличия и в более глобальных вещах. Например, Майк вечно вел какой-то прихиппованный образ жизни, и все жизненные блага были ему если уж не совсем по фигу, то уж не в первой десятке мест по важности. У Толика образ жизни был какой-то припанкованный. Он вечно вопил, что все мерзко и противно, что сам он гад, и что это круто. Впрочем, то, что ребята непохожи, было видно даже невооруженным взглядом. По общению.
Майк, например, был многословным и многозагружающимся (причем чаще всего не по делу). Толик был душевно-многословным. Любил самокопания и «серьезные» разговоры. Что же касается Дюка, так тот вообще был немногословен и язвителен. Причем о чем бы он ни рассказывал, в центре повествования оказывался он сам. Майк болтал про всех. У него были целые кучи всяческого рода друзей, но настоящих из них... кот наплакал. У Майка была потрясающая способность со всеми ссориться. У Толика друзей было не очень много, но они были постоянными. А стать «своим» для Дюка было вообще довольно проблематично. Майк был по жизни вечно неустроенным и повернутым на своей музыке, Толик был пофигистом не до такой степени, но все равно плыл по течению. У них только Дюк был пробивной. И то по сравнению с ними. В плане доверия Майк был абсолютно необязателен, но сердечен. Болтлив, но из лучших побуждений, да и вообще не так уж плох, иначе с ним не общались бы. Толику тоже доверять особо было нельзя, он был не всегда и не во всем обязателен. А Дюку доверять вообще было небезопасно. Он все делал так, как ему было удобно. Хотя... если в его жизнь особо не влезали, он хоть не пакостил сильно, в отличие от своих друзей.
Однако, несмотря на разногласия и различия, группа «Аквабитл» создалась, причем в том виде, в котором стала знаменитой и вошла в стройные ряды классиков местного рока. В связи с приближением первого концерта в данном составе, ребята усиленно репетировали. Поскольку с базой для репетиций всегда было туго, то главным местом отработки вещей стала общага. Кто не знает, как в общаге можно репетировать? Представляем вам сцену тех времен. Дюк, сидя верхом на стуле, выстукивает ритм барабанными палочками. Толик неистово дергает басовые струны, поскольку бас звучит тихо и заодно, по мере возможности, подпевает. Майк тоже рвет струны и поет. Поет как можно тише, потому что общага есть общага. Громко не повопишь.
И вот в апреле, на одном из сейшенов, среди всяких других групп выползли на сцену «Аквабитлы». Естественно, они поставили зал на уши. Естественно, мы им помогли. (Наши вопли можно услышать на кассетах с записью того исторического концерта). И начался для их группы просто звездный взлет. А мы старались не пропускать ни одного их выступления. Вытаскивали им на сцену цветы, пиво и кефир. Когда денег на пиво не хватало. А что? Получалось довольно забавно. Трое дятлов бомбят программу, свирепо вцепившись в инструменты, а в перерыве между песнями им выносят бутылку кефира, которую они тут же, на сцене, и распивают. Одну на троих. Хохма!
Один концертик, кстати, особенно (и на всю жизнь, наверное) запомнился Светке. Дело в том, что в команде пел Майк, а Толик ему периодически подвывал. И так получилось, что на сцене оказалась всего одна подставка под микрофон. И именно Светка вызвалась Толиковский микрофон держать, испытывая при этом сразу несколько неудобств. Во-первых, шнур был короткий, во-вторых, Толик был длинный, в-третьих. Светка постоянно мешала Толиковской бас гитаре, а в-четвертых, ей постоянно приходилось лезть в список исполняемых песен, часть из которых она слышала впервые, чтобы выяснить, нужен ли микрофон вообще. Так что нет ничего удивительного, что в один непрекрасный момент она, микрофон и бумажка с указателем не нашли консенсуса, и одна из песен, которую «Аквабитлы» играли впервые, блистательно завалилась. Дулись ребята на Светку долго. Вплоть до знаменательного июньского фестиваля в честь дня молодежи, о котором лично у меня сохранились самые теплые воспоминания.
Да, чуть не забыла, был же еще и август! И состоялся в кинотеатре «Москва» крупный рок-фестиваль, который довелось «Аквабитлам» открыть. Это было одно из самых удачных выступлений за всю их музыкальную карьеру. Как только они вылезли на сцену, в зале начало творится что-то невероятное. Рев восторга. От первой до последней песни. Администрация «Москвы» слезно умоляла ребят сбавить темп и срочно исполнить какой-нибудь медляк, чтобы фанаты не разнесли здание. Отпускать «Аквабитлов» со сцены не хотели, а когда они все-таки закончили, их из зала вынесли чуть ли не на руках. И у нас было полное ощущение причастности ко всему этому! »
* "кулек" - ласковое название училища культуры и искусств
- - Ольга вспомнила себя в роли фанатки и хмыкнула. Забавно. Хайратник, фенечки, ксивник, драная, проклепанная джинса... Чего только не было в это развеселое времечко! Шествие в белых простынях по центральной площади под стук барабанов и вопли «Харе Кришна!». Хипповский городок у речки Боржомки, панковская свадьба, распивание с металлистами пива в каком-то подвале, открытие выставок друзей-художников… И неистовое отрывание под группу «Аквабитл». Ольга не считала все это темными страницами своей биографии. Отнюдь. Если не в 17-18 лет маяться дурью, то когда же? Философские книги, замороченные разговоры, горький кофе под сигаретный дым, утреннее пиво и новизна окружающего мира. Почему в данном опусе об этом не упоминалось? Или это повествование только о «Аквабитлах»? Какие они были великие, звездные, и как она их любила. Всех. Довольно забавное чувство, кстати. Оно так больше и не повторилось. Где же сейчас прежний пыл и восторженность? Наверное, там же, где и бывшие друзья. В прошлом. Ольга вздохнула и отогнала непрошеные мысли. Она опять отвлеклась. –
« Да, мы радовались их концертам. На каждом из них происходило что-нибудь особенное. Но это были мелочи жизни по сравнению с ходом истории. А в истории наступал следующий этап. Из армии должен был возвернуться Лит. И вот, в один прекрасный день (утро, вечер, ночь - это кому уж как повезло), он вернулся. Толик принял его как старого друга, Дюку все это было до лампочки, Майк прыгал от счастья, а мы встретили Лита довольно прохладно. Потому что для нас «Аквабитл» уже состоялся. И Лит, основатель из основателей, казался нам в команде чуть ли не четвертым лишним. Примирил нас с его присутствием его талант. А когда они с Майком воссоединились и накатали кучу хитов, мы даже начали восторгаться им. «Аквабитлы» стали выступать вчетвером, но на их успехе это никак не сказалось. Порой, им было достаточно просто выйти на сцену, и зал уже ревел.
Все хорошее когда-нибудь кончается. Кончился для нас и «кулек». И пошла я учиться в институт.
Если бы не периодические сейшена, вряд ли нам удалось бы сохранить дружбу с «Аквабитлами». Слишком велика была дистанция. А так... Они к нам привыкли. И мы что-то стали для них значить. Каждая свое. Сколько мы посетили их концертов и фестивалей – мраки! И все вместе дожили мы до того знаменательного момента, когда группе «Аквабитлы» исполнилось 5 лет. В связи с этим в «Москве», в рок клубе «Аэроплан», состоялся их чисто символический выполз на сцену. На этой самой сцене стоял стол, а на нем – торт с пятью свечками, бутылка шампанского и фужеры. Майк изо всех сил старался не прыгать от радости, Лит заявил, что это – выдающееся событие, Толику доверили сказать прочувственную речь, а Дюку – зажечь свечи и открыть шампанское. «Аквабитлы», как всегда, отличились. Толика еле оттащили от микрофона, Дюк зажег свечи зажигалкой, а Майк и Лит не удержались и все-таки исполнили несколько вещей. (Дорвались!) Получилось довольно мило.
«Наверное, странно писать письмо не отдельному человеку, а целой музыкальной команде, но разве мало в наших отношениях странного? Нам так захотелось. А захотелось - сделаюсь. И вот вы читаете наши строчки, навеянные нашим лирическим настроением. Одним на троих. Мы опять отнимаем у вас время и дарим вам свои чувства, не задумываясь о том, надо ли это вам.
Вы знаете, люди, вы нам многое дали. Мы стали да